[Кот-бегемот.]

В разговоре с сыном дядя Вова однажды обмолвился, что нормальный хлеб у них в селе не во всякий-то день и купишь. Особенно «городской», белый, кирпичиком. Привозили его помалу, разбирали активно, и к моменту, когда дядя Вова удосуживался добраться до сельпо, хлебные прилавки были пусты и тоскливы. Ну разве что в уголке обнаруживалась какая-нибудь сдоба, за много дней превратившаяся во что-то не столько съедобное, сколько наступательно-баллистическое.


В тот же день сын куда-то съездил и вернулся с хлебопечкой: мол, пользуйся, батя, хлеб у тебя теперь будет самым свежим в селе. И через неделю, вернувшись из города, дядя Вова сидел на кухне и изучал толстый талмуд с рецептами. Создатели хлебопечки предусмотрели массу вариантов и предпочтений тех, кто собирался ею пользоваться. Не учли они лишь одного. Дяди Вовы, который вырос в СССР и не привык слепо верить печатному слову. А также весьма вольно и творчески относился ко всякого рода инструкциям.

Семьсот шестьдесят граммов муки? Хм, на безмене деления по полкило, но ничего, на глаз это будет примерно вот так. Воды в миллилитрах... ну, в пластиковом баллоне это будет примерно вот досюда. Сахар... Зачем сахар, когда есть мёд? Дрожжи — ну пусть будет один пакетик для верности. Тесто получается слишком крутое? Надо ещё воды. Ох, много плеснул. Значит, ещё муки. Всё, пойдёт. Поехали.

Кузьмич, постучав в калитку и не услышав ответа, пожал плечами, вошёл и двинулся на запах.

-- Привет, Володя! - окликнул он соседа, встав в дверях. - А что это ты там такое душистое готовишь?
-- Здорово, Кузьмич, - откликнулся дядя Вова, выходя с кухни. - Хлеб пытаюсь испечь. Вот только повар из меня тот ещё. Пахнет-то оно хорошо, только получается что-то несъедобное. И не пойму, в чём дело.
-- И вправду несъедобное, - промолвил Кузьмич, с опаской глянув на румяного монстра, извлечённого из хлебопечки. - Будем вместе разбираться.

На этот раз муку взвешивали на напольных весах (тоже когда-то сын подарил, отобрав у своей истерзанной диетами жены), вычитая вес Кузьмича без муки в руках из веса Кузьмича с мукой. Воду отмерили гранёной стопкой. Вместо сахара снова в дело пошёл мёд. Соль, для разнообрази, отмерили прилагавшейся к печке мерной ложкой. Дрожжи — тоже. Потом дядя Вова вспомнил про лук, который так ему понравился в одном луковом батоне. Порубили, добавили. Кузьмич предложил влить немного домашнего кальвадоса: мол, делают же хлеб с пивом, так почему бы... в общем, полстакана яблочного самогона тоже пошли в дело. Тесто долго не хотело подниматься, поэтому, посовещавшись, мужики бухнули туда ещё дрожжей, пару ложек соды и, за неимением лимонной кислоты, рюмку уксуса...

Петровна, выйдя на поиски потерявшегося Кузьмича, обнаружила мужскую компанию всё там же, около хлебопечки. Потроша трупик очередного уквадраченного колобка, мужики пытались понять, на каком же этапе что-то снова пошло не так. При этом Кузьмич, хищно поглядывая на бытовую технику, вслух прикидывал, как сделать из неё ещё один самогонный аппарат: из мультиварки же получился!

Растолкав горе-пекарей, Петровна изъяла у них агрегат и книгу с рецептами.

-- Хватит уже мучить бедную технику! - строго сказала она. - Ишь чего удумали — самогонный аппарат из хорошей вещи делать! Володя, если ты не возражаешь, я тебе сама буду печь хлеб. А то, неровен час, спалишь ты свою хату. Ты лучше вон пчёлами занимайся. Мне как-то тревожно, когда вы, мужики, кашеварить берётесь. Тут обычно два варианта: или шедевр, или катастрофа. Ах да, или самогон. А так, чтобы что-то посерёдке — это не про вас.